Навье царство

«И навьм мьвь творять». Сто лет спустя после «Слова об идолах», в «Слове о посте к невежам», этот обычай попить баню для «навья» описан во всех подробностях. В четверг страстной недели «поведають мрътвым мяса и млеко и яйца. И мылница топят и на печь льют и пепел посреде сыплют следа ради. И глаголют: «Мыйтеся!». И чехли вешают и убруси и велят я терти. Беси же смиются злоумию их и вълезже мыются и порплются в пепели том, яко и куры след свой показают на попеле… И проходят топившеи мовници и глядають на попеле следа и егда видять на попели след и глаголють: «Приходили к нам навья мытся…» [Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси, т. II. – Зап. Моск. археолог. ин-та. М., 1913, т. XVIII, с. 15; 60.]

 

Издатель этого поучения Н. Гальковский сообщает, что в начале ХХ в. в с. Лучесах Смоленской губ. Он сам наблюдал следующее: «Когда все окончат мыться в бане (а это обычно бывает поздно вечером), последний выходящий, оставив сколько-нибудь горячей воды в котле, приносит ведро холодной воды, поддает пару, т.е. льет ковш воды на горячую каменку, и, сказав: «Мойтесь!», поспешно уходит из бани; после этого ходить в баню не годится». [Гальковский Н.М. Борьба христианства…, т. II, с. 5, 6. Делали это не только в великий четверг, но каждый раз, как топили баню.] В дополнение автор рассказывает о том, что в детстве он сам был участником жертвоприношения навьям: ему поручали в страстной четверг ставить пищу и молоко на крышу сарая. Гальковский, как и многие другие, считает, что топка бани и приношение навьям – проявление культа предков на том основании, что навьи – мертвые.

 

Однако в этом прямолинейном выводе можно усомниться. Что навьи – мертвецы, в этом сомнений нет, но души мертвых могут быть благосклонны к людям, а могут быть люто враждебны, как, например, вампиры. Духи предков всегда добры к своим потомкам, всегда покровительствуют и помогают им; им молятся или в доме, или у могил на кладбище в радуницу. Навьи же выглядят злобными, враждебными человеку; навьи – не просто мертвые, а умершие некрещеными, т.е. чужие, как бы иноверные духи. Да и место «кладения треб» им тоже своеобразно: под самой поветью или даже на крыше; и след они оставляют на золе птичий.

 

Все это хорошо разъясняется болгарским фольклором о навьях. Там – это птицеобразные души умерших (но нигде не говорится о предках), летающие по ночам, в бурю и дождь, «на злых ветрах» и кричащие, как голодные ястребы. Крик или пение этих птиц означает смерть. Нави (наваци) нападают на беременных женщин и детей, сосут их кровь, пьют молоко скотины. Их описывают в виде огромных голых птиц или в виде голых петухов размерами с орла. Оберегами от них служат соль, огонь и топор. [Moszynski K. Kultura ludowa Slowian. Krakow, 1934. §555, s. 682.] Птичий облик навий и их зловещая сущность объясняют нам и куриные следы на пепле в банях XIII в., и боязливое отношение к ним тех смоленских крестьян, которые оставляли им воду и приглашали мыться в начале ХХ в.

 

В «Повести временных лет» под 1092 г. помещен рассказ о том, «яко навье бьють полочаны». В Полоцке по ночам слышались стоны, топот копыт, но каждый любопытствующий получал смертельную рану, а навьи оставались невидимыми. В городе и в Полоцкой земле многие умерли, что объяснялось действиями навий.

 

Все это очень далеко от того, что мы называем культом предков. Можно даже определенно сказать, что навьи близки к упырям и являлись, очевидно, душами чужих людей, врагов, иноплеменников. Дожил этот культ в том самом виде, как он описан источниками XII-XIII вв., до начала ХХ в.

 

Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1994. 608 с. С. 34-36.